Николай Е Л И Н, Владимир К А Ш А Е В
Телефон зазвонил в тот самый момент, когда Михаил Алексеевич Гостев, сидя в ванне, заканчивал вторичное намыливание головы.
«Звони, звони!—злорадно подумал Гостев.— Долго ждать придется. Я еще в третий раз намыливаться буду...»
Михаил Алексеевич знал, кто звонит. Это не иначе как Зинин, у которого он в прошлом месяце восемь рублей занимал. Зимина Гостев не уважал, поэтому к телефону твердо решил не подходить.
— Нахал невыдержанный!— покачал намыленной головой Михаил Алексеевич.— За восемь рублей столько беспокойства как-будто надо открыть оффшор . Видит ведь, что никто не подходит. И чего трубку не вешает!
После десятого звонка Гостев засомневался:
— А ведь, пожалуй, что это и не Зинин! Этот скупердяй знает, что меня измором не возьмешь, он так долго висеть на телефоне не станет...
Михаил Алексеевич некоторое время задумчиво вслушивался в звонки, сидя с зажмуренными глазами, потом вдруг так резко стукнул себя кулаком по намыленному лбу, что голова ушла под во-ДУ.
— Так ведь это ж Роман звонит! Он мне воблы вчера обещал достать. Ну, конечно, он! По пустякам так долго звонить не будет!
Гостев шумно выплеснулся из ванны вместе с водой и. энергично встряхиваясь на ходу, засеменил к телефону.
— Алло! Алло! Это ты, Роман?.. Ну, достал?!
— Никакой я тебе не Роман! — обиделся голос в трубке.— Что же ты, дядя, теткин муж. родного племянника не узнаешь?!
— Племянника?— разочарованно переспросил Михаил Алексеевич.— Какого еще племянника? Это ты, что ли, Василий?
— К чему скрывать?— сознался голос.— Под псевдонимом прятаться не стану. Василий и есть.
«Да хоть бы тебя и не было никогда!»— подумал Гостев и приветливо произнес:
— Что-то давно тебя не слышно. Совсем ты нас забыл!
— Не забыл, не забыл!— перебил его племянник.— Я всегда о вас помню. Понимаешь, дядя, блат у меня хороший завелся. Полезное, так сказать, знакомство...
— Ну-у?— насторожился Михаил Алексеевич.— Может, ты и меня, так сказать... познакомишь?..
— О чем речь!— удивился Василий.— Конечно, познакомлю! Затем и звоню, чтобы и ты мог по-родственному блатом моим попользоваться...
— Спасибо, Вася!— с чувством сказал Гостев.— Ближе тебя у меня человека нету! А по какой части знакомство-то?
— По культурной. Билетерша у меня знакомая завелась на танцплощадке. Мировая женщина! Принципиально с меня денег за вход не берет! Могу, если пожелаешь, и насчет тебя договориться.
— Ты с кем разговариваешь?! — обиделся дядя.— Укропу объелся?! Думаешь, я всю свою сознательную жизнь только и мечтал, как бы мне на танцульки с черного хода просочиться?! Честно скажу: не ожидал от тебя, Василий, такой пакости в отношении родного АЯ-Ди!
— Да ты погоди, не горячись! — прервал его племянник.— Ты только подумай своей головой; ведь это какая выгода! Я тебе не чепу-ховину какую-нибудь подсовываю. Ты знаешь, сколько стоит один билет на танцплощадку? Пятьдесят копеек, вот сколько! Грубо говоря, полтинник!
— Да провались он совсем, этот полтинник, чтобы я из-за него целый вечер ногами бесплатно дрыгал! Невелики деньги. Переживем.
— Опять горячку порешь. Ты прикинь без обиды: танцплощадка открыта шесть раз в неделю, по понедельникам у них там выходной. Значит, полтинник умножаем на шесть, получается три рубля чистой экономии. А за месяц выходит тринадцать рублей с копейками. Чем не деньги?
— Да ну тебя!— после некоторого раздумья сказал Михаил Алексеевич.— Это ж за тринадцать рублей целый месяц дома по вечерам не бывать! И телевизор-то не посмотришь толком...
— Наплевать на твой телевизор!— убежденно возразил Василий.— Какая от него выгода? Расходы одни! А то, что я тебе предлагаю,— это дело верное. Ты думаешь, мы на тринадцати рублях остановимся? Как бы не так! Раз я жилу золотую поймал, так уж будь уверен, не упущу. Что такое тринадцать рублей в месяц? В* год это получается... двенадцать на тринадцать... погоди, карандаш возьму... так-так... сто пятьдесят шесть рублей как одна копеечка! Ну, округлим, грубо говоря, до ста пятидесяти. Получается, что за какие-нибудь три года мотоцикл можно купить. За четыре, если захочешь, корову. За пять лет на путешествие вокруг Европы накопишь. За десять — на садовый домик с участком. За двадцать — на «Запорожец». А за тридцать лет...
— Погоди, погоди...— осевшим голосом произнес дядя.— Тридцать лет — это ты того... многовато взял. Я, может, и не протяну столько. Мне бы побыстрей надо. Ты вот что... Нельзя ли там устроить... Тебе ведь все равно, наверно. Вот я и говорю... А что, если мы придем на эту танцплощадку вдвоем с женой, а?..